Народный писатель Республики Коми Елена Габова отмечает юбилей. С ним совпал выход её новой книги – для взрослых. Но Маршаковка по-прежнему говорит с любимым автором о детях и детской литературе. Об этом – наше новое интервью.

- За годы писательской карьеры Вы дали десятки интервью, ответили на сотни вопросов. Многие из них наверняка повторялись. А какие вопросы были самыми интересными – настолько, что Вы их запомнили?

- Вопросы про твою жизнь – они все интересны. А самый повторяющийся вопрос такой: «Почему ты пишешь для детей?» С годами он повторяется всё чаще. Видимо, интервьюеры размышляют так: чем моложе автор, тем он более «детский». Если исходить из этого, самый лучший детский писатель – ребёнок. Но ведь все детские писатели-классики на протяжении жизни не изменяли своей аудитории – Лев Кассиль, Анатолий Алексин, Самуил Маршак, Агния Барто… Так вот и я. Дожила до седин, а по-прежнему мои главные герои – ребята.

- Бывало, что на одни и те же вопросы Вы отвечали по-разному?

- Бывало, но вот на этот вопрос отвечаю всегда одинаково и правдиво: пишешь о том периоде, который больше всего запомнился в жизни. Для меня это подростковый. Мне было трудно в семье. Трудно и грустно. Он настолько врезался в память, что на все ситуации, случающиеся в жизни, я смотрю как бы через его призму. А на другие вопросы бывает что и по-разному отвечаешь. Разные времена – разные жизненные ситуации, разные ответы.

- В одном из интервью Вы рассказывали удивительную историю поступления во ВГИК на сценарный факультет. А если бы Вы не поехали после школы в Москву, не стали сценаристом и писателем, кем бы Вы могли стать?

- Вообще, что моя жизнь будет связана с литературой, я знала уже в старших классах. Но на протяжении жизни убеждалась, что вполне справлялась бы и с другой профессией. Как-то целый учебный год я работала воспитателем в гимназии искусств. У меня было 15 девочек и 1 мальчик. 8-й класс, музыканты. С двумя девочками я не смогла найти общий язык: не выношу хамства, со всеми остальными отношения были прекрасные. Некоторые мне до сих пор изредка пишут. Одна девочка после конфликта в семье убежала из дома зимой в одних носках. Её остановила милицейская машина, и она попросила, чтобы её отвезли ко мне. Девочка жила у нас несколько дней, домой возвращаться не хотела. Потом мы долго разговаривали с её родителями. Так вот, после работы воспитателем я поняла, что могла бы быть учителем, потому что понимаю детей. И со своими детьми, когда они росли, мы были друзьями… По роду своей деятельности я часто бываю в библиотеках на встречах с читателями. И понимаю, что могла бы работать и библиотекарем тоже. Находится в царстве книг – это уже счастье, а ещё ведь можно советовать хорошие книги. Ещё я могла бы быть журналистом – кстати, три года в молодости работала корреспондентом «Молодежи Севера», и неплохо получалось. Особенно любила писать про события, связанные с детьми. Редактор рассказывал, как приходила к нему искусствовед Изольда Кублицкая и просила, чтобы на детские мероприятия посылали именно меня: «Она так хорошо про детей пишет!» Ну вот, всю жизнь про детей и пишу. Даже во взрослых рассказах у меня присутствуют дети. Не знаю, почему так получается. Однажды мастер в институте (ВГИК, сценарный факультет) Н.Н. Фигуровский предупредил, что он больше не будет принимать о т меня работы про детей. «Они даются тебе слишком легко. Пиши про взрослых». Я написала. Николай Николаевич прочитал, вздохнул и сказал: «Пиши про детей». Но всё же на протяжении жизни книги для взрослых появились – но всего две.

- Кого Вы могли бы назвать своими литературными наставниками?

- Мои наставники, наверное, русские классики. Да и вся литература: в детстве я очень много читала. Сначала детские книги, позже – все остальное, главное, плохих книг в чтении не было. Во взрослой жизни у меня для себя было такое задание: каждый год перечитывать хотя бы один том Чехова, «Капитанскую дочку» и «Евгения Онегина» Пушкина. (Поэтому многое из «Онегина» знаю наизусть.) Я училась в пятом классе, когда мама выписала мне журнал «Пионер», в котором был раздел «Кораблик», в нём печатались юные авторы. Я тогда уже писала стихи и стала посылать их в «Пионер». Стихи были всякие: удачные и неудачные, и на каждое приходил обстоятельный разбор. Как сейчас помню, писал мне Владимир Петрович Лапин – не знаю, был ли он поэтом, но вот хорошим критическим наставником – да. К поэзии у меня страсть с детства, у нас дома хорошая поэтическая библиотека. Позже в «Кораблике» у меня напечатали стихотворение «Ветер», о котором узнала вся школа: журнал выписывали многие – и я в один день стала знаменитой. Это меня не радовало, а смущало. Я очень стеснялась и никому не показывала свой экземпляр «Пионера». Помню, уже после школы встретившийся на улице одноклассник спросил: «Ты ещё пишешь стихи?» И я с гордостью, думая получить его одобрение, ответила: «Нет!». И он вдруг грустно сказал: «Жаль. А мы тобой гордились!» Вот что делает с человеком мнительность. Всё понимаешь наоборот.

Детские стихи печатали и в общем сборнике «Кораблик», я даже не знала об этом, недавно маршаковцы мне подарили этот сборничек. Откуда они всё узнают? Я и сейчас стихами балуюсь, но никому не показываю. На встречах с ребятами читаю школьные стихи с надеждой, что и они будут пробовать их сочинять. Так вот, после встреч уже несколько раз подходили мальчишки и просили переписать для них стихотворение «Обиженный дождик», которое я написала в 10 лет. Вот интересно, почему мальчишки? Может, потому что они тоже часто бывают обиженными, но молчат?

- А Вы сами являетесь ли для кого-то наставником? Как Вы оцениваете новое поколение детских писателей? С чем связываете подъём детской литературы в стране?

- Была ли наставником я – не знаю, но надеюсь, что, работая литконсультантом в Союзе писателей Коми, ни одного таланта мимо не пропустила и старалась ему помочь. Из нынешних активно печатающихся писателей это талантливая в своей искренности Татьяна Канова. Эдуард Веркин. Теперь он знаменитый писатель, был участником наших семинаров молодых, мы дали ему рекомендацию на высшие литературные курсы. Недавно помогла с рассказами семнадцатилетней Дине Летовальцевой. Прочтите её рассказы в альманахе «Белый бор» № 16. Талантливая девушка! Сейчас очень хочу, чтобы вышла книга молодой Веры Туисовой, у которой прекрасные рассказы для детей. Всех невозможно упомнить! Очень рада, что молодые авторы обращаются ко мне, хотя я уже на «вольных хлебах» – обращаются через социальные сети. Присылают работы авторы со всей России, так я познакомилась с молодым Антоном Лукиным из Дивеево, который теперь уже активно печатается. Конечно, некоторым приходится, говорить, что они пока не дотягивают до публикации, объяснять, почему.

Я работаю в подростковой литературе, в которой сейчас очень много пищущих. Я могу назвать тех, кого знаю по книгам. Из российских писателей это Юлия Кузнецова, Тамара Михеева, Анна Никольская, Кристина Стрельникова, Ольга Колпакова, Светлана Лаврова, Олег Раин, Тамара Крюкова, Майя Лазаренская, Екатерина Кареткинова, Дмитрий Сиротин, Эдуард Веркин, Екатерина Шелеметьева, Елена Владимирова, конечно, изумительная пара писателей, работающих в тандеме – Евгения Пастернак и Андрей Жвалевский, куда-то пропал Олег Трушин, который пишет о природе. Простите, дорогие мои писатели, если кого-то забыла, и простите, если не успела ваши прочесть книги. Очень интересна моя собственная семья. Все знают моего мужа Петра Столповского, у которого замечательные книги, хорошие стихи писал мой сын Артём, Царство ему Небесное, каждый день вспоминаю и плачу, и сейчас начала писать рассказы моя дочь Полина Романова. Некоторые её рассказы уже выходили в «Белом Бору», думаю, она будет печататься и дальше. Правда, не могу понять, она детский писатель или взрослый. Лично меня больше трогают её рассказы про стариков.

- У Вас есть любимая книга среди написанных Вами или та, что Вы считаете лучшей?

- Я люблю все свои книжки. Люблю нелепых лохматиков, которые пришлись по душе детям республики. Сколько писем я на них получила, сколько отзывов! Море рисунков! Не один читатель просил продолжения книги. Кстати, эта первая книжка и первый рассказ «Двойка по поведению» писались одно за другим, когда у меня родился сын. Оба произведения переведены на японский язык, «Лохматики» вышли в Токио отдельной книжкой, как и на украинском языке. А «Двойка по поведению», кроме японского, переводилась на английский, и её иллюстрировали норвежские ребята. Люблю и последние свои вещи – повесть «Осторожно каникулы», в которой уместились и любовь, и недетская ревность, и разлад в семье, и трагедия девочки, совершившей преступление. Люблю повесть «Отпусти меня», за которую меня «бьют» и родители-мамы, и сами старшеклассницы. Столько же людей любят книгу, в некоторых библиотеках девчонки становятся в очередь, чтобы её прочитать. Но в более ранних произведениях ругаю себя за употребление слэнга. Мне казалось, это признаки времени. Да так и есть, но вот что странно: слэнг быстро сходят на нет, и время тоже как бы уходит вместе с ними.

- В каком литературном персонаже из своих книг Вы видите саму себя?

- Во всех моих героинях есть что-то от меня. И хорошее, и плохое. Человек ведь не бывает полностью хорошим или плохим. В каждом есть и то, и другое. А знаете, когда я это поняла? Совсем недавно из разговора 18-летней девушки. И ахнула. А ведь правда! Как она могла это понять? Вот такие они, нынешние 18-летние. А самый стопроцентный мой прототип – в повести «Школьные годы недетские». В этой упрямой капризной Ритке Игнатовой узнаю себя. Любой подросток – трудный человек. Рита Игнатова упрямая, но она и добрая, жалеющая пьющего отца и слабую сестрёнку. В ней «и хорошее, и плохое»

- Почему в рассказе «Не пускайте Рыжую на озеро», который изучают по школьной программе, у Светки волосы были именно цвета меди?

- Потому что у прототипа героини рассказа «Не пускайте Рыжую на озеро» Светки Сергеевой, моей одноклассницы Лиды Титовой, и в самом деле были рыжие волосы. Половина рассказа, когда действие происходит в школе, списана почти с натуры. Вторая – Петербург – это уже моя фантазия. Была такая девочка в нашем классе, и мы её именно за то и не любили – за цвет волос и высокий голос.

- Случалось ли Вам вынашивать сюжет книги и вдруг встречать его у другого писателя?

- Случалось! Я написала маленькую повесть в рассказах «Жизнь и фантазии Сени Ёлкина». И вдруг совершенно случайно узнала, что у писателя Сергея Вулфа тоже есть герой Сеня Ёлкин. Слава Богу, книжки совсем разные. И в следующем издании Сеня Ёлкин превратился в Сеню Елькина. Бывает совпадения, но не по сюжетам и героям, а по темам. Только написал книгу, как ребята потерялись в лесу, глядь – другой писатель написал о том же.

- Изменился ли Ваш читатель за годы творчества? Была ли у разных поколений читателей разная реакция на Ваши книги?

- Читатель не изменился, но его стало меньше. Нет, всё же изменился. Он стал раскованный. Запросто может набрать в поисковой строке мою фамилию и написать в личном сообщении письмо. О чём пишут? Благодарят за книги, спрашивают о героях или просят совета. Некоторые пишут после того, как проходят что-нибудь моё в школе. Кто-то обязательно напишет: «Спасибо, вы такой замечательный писатель!». Я обязательно благодарю таких ребят. Потому что надо уметь говорить хорошие слова, немногие это умеют, это надо замечать и поощрять.

- Старшее поколение сетует на гаджеты, мол, они отбирают читателей у книг. Но Вы – активный пользователь Интернета, участник многих сообществ, у Вас очень живой аккаунт. В чём, по-Вашему, польза и вред современных технологий?

- Я не скрываю, что зависима от интернета и от соцсетей, мне это нравится. Участвуя в них, читая «стену» новостей, делая комментарии к постам, ощущаю себя в гуще жизни. Я могу пообщаться с любым человеком, и со мной могут связаться и читатели, и те, кто не читал ни моей одной книги. Я могу дать совет и могу прислушаться к совету. Если школьник спрашивает у меня, что означает в моём рассказе или повести тот или иной момент, я ему подскажу. И это ему поможет в написании сочинения. Что в этом плохого? Я могу пошутить, и меня поймут, как, например, в сыктывкарской группе «Дорогие товарищи». Конечно, мне бы хотелось, чтобы дети читали больше книг, но знаю, что и в телефоне они не только музыку слушают, но и тексты читают. Как и на компьютерах. Да так всегда было – вспомните начало прошлого века. Много было читающих? Так же, как сейчас, даже меньше. Всё в порядке. Зато как молодые разбираются в технике – в тех же телефонах? Молодёжь не стала хуже, она стала другая.

- Последняя Ваша книга «Зайцева Нина из Зайцева поля» – для взрослых. Для кого писать легче, интереснее – для детей или для взрослых?

- Я не пишу специально – это для детей, а вот это – для взрослых. Пишу, как Бог на душу положит. А потом уж разбираюсь.

- 7 июня Вы отмечаете юбилей. 70 лет – что это за возраст, ощущаете ли Вы его?

- Возраста не ощущаю. 70 лет – какая-то фантастическая дата. Я до сих пор могу побеситься, пошутить, поваляться в траве и осенних листьях. Люблю качели. Сидеть на качелях и, слегка покачиваясь, смотреть на звёзды. Как будто летишь. Кто-то выдумал, что старички – это тихие, робкие создания. А они обычные люди, и бывают такими же, как подростки. Думаете, они не совершают глупостей и ошибок? Ещё как! Из всех возрастов мне нравится 60 – тогда уже есть опыт, ещё есть силы, а главное – есть желание жить. Сейчас оно как-то пропадает. Но старушкой себя еще никак не воспринимаю.

- Какие впечатления остались от посещения Японии, что Вас удивило, восхитило, запомнилось?

- Япония – настолько другая страна, что там я чувствовала себя в сказке. Было много приключений. У меня НЕ украли сумку, хотя я забыла ее в ресторане, я НЕ потерялась в огромном Токио, потому что все знают английский, там нет ни одной соринки, школы и туалеты сияют чистотой, люди ходят в масках, чтобы нас НЕ заразить, если они простужены (ещё до пандемии), они все подвигаются, чтобы дать ТЕБЕ проход в тесных магазинах, они улыбаются, если встретятся с тобой взглядом.

О ярко выкрашенных машинах, которые приезжают за мусором с песенкой колокольчика, о горячих источниках, которые накрыли ресторанами, о диснейлене можно рассказывать бесконечно. Я очень люблю книгу Муроками «Норвежский лес» - посмотрите, какие там спокойные герои, как стараются не мешать другим… и… в то же время какие одинокие при таком скоплении народа. Они углублены в себя, не раскрывают душу. По-моему, чтобы узнать людей той или страны – надо читать книги ее писателей. Вот для меня эта страна раскрылась в произведениях Мисимо, Муроками, Кабо. Семь лет я работала с издательством “Gakken” – там печатались рассказы и вышло две книги. Это было во время невыплат зарплат, и они мне здорово помогли даже материально.

- Вы много читаете современных авторов. Какие книги наиболее запомнились, запали в душу из последних, прочитанных? Что бы Вы порекомендовали юным читателям?

- Книги, которые запомнились за последнее время – «Щегол» Тартт, «Книжый вор» Зусака, «Дорога» Макарти, «Пик» Смита, «Волна» Штрассера, «Умник» Мари-од-Мюрай, «В поисках синего» Лоури. Из наших писателей – «С неба упало три яблока» Абгарян «Воспоминания» Дмитрия Лихачева, «Отроки до потопа», «Слева от солнца» Олега Раина, «Друг-апрель» Веркина, «Блошкинс и Фрю из бухты-барахты», «Валя оффлайн» Никольской, «Гагара» Надежды Васильевой, «Без кавычек» Татьяны Шипошиной, «Ангел по имени Толик», «Утки на крыше» Анны Вербицкой. Книг хороших много, есть из чего выбрать. Но, честно говоря, их сейчас выпускается столько, что не успеваешь читать. С чем это связано? Наверное, с повышением образованности и начитанности. Прочитал много книг – и хочется написать свою.

- Как Вы отдыхаете, где, в чем черпаете вдохновение? Что или кто помогает находить гармонию с не всегда прекрасным окружающим миром?

- Люблю ездить в другие страны: иная культура, люди, язык, памятники искусства – всё вызывает интерес. Но сейчас вряд ли туда можно поехать. Наша страна прекрасна не меньше, но ведь ты её всё-таки знаешь. И она такая огромная, иногда за границу легче поехать, чем на Байкал, Алтай, Дальний Восток… Об этих местах мечтаю. Но с учётом возраста вряд ли я смогу там очутится. Теперь отдых – это посидеть у костра, у реки, почитать хорошую книгу.